К примеру, вот, я...
Да, бывает, что я
порою себя ощущаю причиной духовного спада
и фактом подъема частей непонятного женскому тела.
Какие там символы? – сны умирают в подушках,
они задыхаются между щекою, рукой, животом,
как мои (и конечно твои) драгоценные легкие в дыме,
когда мы скользим в полутемном подвале
под флейтами водки, литаврами пива,
под странным стыдом запрещенных объятий,
под взглядами личностей, лиц и личин.
И ты (и конечно же я) –
лишь только личинки великого замысла,
мы коконы первоосновы причин!
Не листья, а литр вина,
не господь, а истерика смерти.
И вся философия мира направлена на расширение
твоих и моих кругозоров,
чтоб те хороводы,
которые тихо водили Кирилл и Мефодий,
не стали культурным прорывом в безвременье.
А что я имею в виду? - обрыдайтесь!!! –
на мне замыкаются линии
окружности винограда,
овалы невкусного «завтра»
и все беспокойные встречи!
Мне радостны разные смыслы
(практически, как и тебе),
И все фетишируют тайно
на наши с тобой части речи!!!
А всё, что случайно случилось
и слева, и справа от флирта,
в пропорциях кубиков вечности
имеет основу и плоскости...
Как вся относительность мира направлена на развлечение
моих и твоих полушарий,
так каждый, идущий навстречу,
быть может паломником, гостем
и снегом, и духом и чем-то таким, что в коробку
поместится просто.
Настырно несём наставленья заложенной предками вольности
с ладонями, полными сладостей,
и маслом эфира небесного...
Зачем нас такими разглядывать? –
и ты, и, конечно же, я – лишь только чужие животные,
безмозглые, разномастные,
стоящие в стойле, рычащие и, в сущности, –
н е и н т е р е с н ы е.
Да, бывает, что я
порою себя ощущаю причиной духовного спада
и фактом подъема частей непонятного женскому тела.
Какие там символы? – сны умирают в подушках,
они задыхаются между щекою, рукой, животом,
как мои (и конечно твои) драгоценные легкие в дыме,
когда мы скользим в полутемном подвале
под флейтами водки, литаврами пива,
под странным стыдом запрещенных объятий,
под взглядами личностей, лиц и личин.
И ты (и конечно же я) –
лишь только личинки великого замысла,
мы коконы первоосновы причин!
Не листья, а литр вина,
не господь, а истерика смерти.
И вся философия мира направлена на расширение
твоих и моих кругозоров,
чтоб те хороводы,
которые тихо водили Кирилл и Мефодий,
не стали культурным прорывом в безвременье.
А что я имею в виду? - обрыдайтесь!!! –
на мне замыкаются линии
окружности винограда,
овалы невкусного «завтра»
и все беспокойные встречи!
Мне радостны разные смыслы
(практически, как и тебе),
И все фетишируют тайно
на наши с тобой части речи!!!
А всё, что случайно случилось
и слева, и справа от флирта,
в пропорциях кубиков вечности
имеет основу и плоскости...
Как вся относительность мира направлена на развлечение
моих и твоих полушарий,
так каждый, идущий навстречу,
быть может паломником, гостем
и снегом, и духом и чем-то таким, что в коробку
поместится просто.
Настырно несём наставленья заложенной предками вольности
с ладонями, полными сладостей,
и маслом эфира небесного...
Зачем нас такими разглядывать? –
и ты, и, конечно же, я – лишь только чужие животные,
безмозглые, разномастные,
стоящие в стойле, рычащие и, в сущности, –
н е и н т е р е с н ы е.